Фильм, каждый раз всплывающий в памяти, когда речь заходит о Великой Отечественной войне, и сейчас как будто стоит перед глазами. Картина "Четыре танкиста и собака", рассказывающая о военной судьбе танкистов из 1-й Варшавской танковой бригады, их танка Т-34 с бортовым номером 102, названного экипажем "Рыжий", и немецкой овчарки по кличке Шарик. Наверное, мне было семь, когда я впервые увидела этот фильм. И вот через тридцать лет мне посчастливилось встретиться с человеком, очень похожим на одного из его персонажей.

"Солдатами не рождаются!"

Мы беседовали долго. Говорили о Родине, подвигах, чести. Перебирали и переснимали "цифровиком" старые фотографии. Николай Фёдорович Смирнов, механик-танкист 14 танковой бригады, сначала был немногословен. Сухо и по-военному сдержанно он начал свой рассказ. Я же назойливо требовала подробностей. Постепенно лёд немногословия растаял, и воспоминания украсились поразительными деталями, придавшими повествованию трогательную достоверность. Словно это было вчера... В полной тишине я слушала рассказ этого удивительного человека, настоящего героя, хотя сам он себя таковым не считает и очень скромно говорит о своих боевых наградах, о звании лейтенанта, до которого дослужился на фронте:

- У русского народа есть убеждение, что истинный человек и сын Отечества - одно и то же. Солдатами, как и героями, не рождаются. С самого детства любовь к Родине растёт в их сердцах, и без этой любви были бы невозможны победы над врагом. Говоря о солдатах - от рядового до маршала - нужно признать, что все они были героями.

У сонковчанина Николая Фёдоровича Смирнова счастливая судьба. День Победы он встретил в Берлине. На войне он не думал, как спастись самому. Его долгом было спасать жизни других. Танкист прошёл всю Великую Отечественную до самого штурма Рейхстага, не раз рисковал собственной жизнью, но сумел вернуться домой...

 За рычагом "тридцатьчетвёрки"

Фронтовой путь Н.Ф.Смирнова и его однополчан-танкистов и сегодня поражает. Их храбрость позволяла выстоять в тяжелейших боях, а смекалка выручала, даже когда численность врага превосходила в несколько раз. Прошло почти семь десятилетий с окончания войны, а восторженные отзывы о танке Т-34 не сходят с уст героя моего рассказа:

- Т-34 был единственным отечественным танком, который с отдельными модификациями производился в течение всей войны. Такая устойчивость производства была следствием высоких боевых качеств машины, убедительно раскрытых на полях сражений советскими танкистами. Мощная броня, лёгкость управления и манёвренность - вот что привлекало в этом танке. Машина во всех отношениях превосходила немецкие. "Тридцатьчетвёрка" - именно так мы называли танк между собой - сразу пришлась по душе. Назначение на эту боевую машину всегда было радостным событием. Танк любили, ему доверяли, зная, что родненькая "тридцатьчетвёрка" выручит в трудную минуту. Чем же так хорош Т-34? Данная модель танка органично сочетает боевые свойства - огневую мощь, подвижность и броневую защиту. Длинноствольная 76-миллиметровая пушка посылала снаряд с начальной скоростью 662 метра в секунду. Кроме орудия, экипаж из четырёх человек имел два 7,62-миллиметровых пулемёта. Дизель мощностью 500 лошадиных сил обеспечивал скорость по шоссе в 55 километров в час. В мировой литературе эта техника была названа "идеальной". Вражеские снаряды часто оставляли на стальном теле "тридцатьчетвёрки" лишь вмятины. Скошенная броня отражала даже сверхмощные болванки.

По словам моего собеседника, в годы войны шло состязание конструкторских умов воюющих сторон. Германия трижды меняла конструкцию своих танков. Однако гитлеровцам так и не удалось достигнуть боевой мощи советских танков, созданных и модернизированных учёными и конструкторами, чья творческая мысль всегда обгоняла фашистскую. Т-34 морально не устарел в течение всей войны, а оставался первоклассной боевой машиной на всём её протяжении.

"Из всех боёв страшнее самый первый!"

Он запомнил этот бой во всех его мельчайших подробностях. 3 декабря 1941 года. Битва под Москвой. Сквозь смотровую щель Николай видел условные ориентиры и вёл танк по ним. До предела напрягая слух, он ловил в шлемофоне команды лейтенанта. Слышать становилось всё труднее: к рёву мотора прибавились гулкие выстрелы их танковой пушки и беспрерывная трескотня башенного пулемёта. Немецкие пули забарабанили по броне, и Николай перестал различать в наушниках голос командира, которому пришлось командовать знаками.

- В щель было видно, как наши танки, вертясь, утюжили траншеи противника. Я впервые увидел бегущие фигуры гитлеровцев в серо-зелёных френчах. Пули застучали о броню особенно часто и звонко, и лейтенант хлопнул меня по правому плечу. Я резко развернул танк вправо и совсем близко увидел блиндаж, из которого в упор бил пулемёт. Тотчас же последовал толчок в спину, я нажал на акселератор. Брёвна блиндажа затрещали под гусеницами. Кругом дым и грохот взрывов. Все атаки фашистов разбивались о стену огня, о живую стену советских воинов. Громыхая тяжёлыми гусеницами, на холм лавиной двигались вражеские танки. Я подпускал их на верный выстрел и открывал огонь. Со второго снаряда передний танк остановился, накренясь набок. Из-за подбитой машины выползла вторая и начала бить по нам. Вокруг поднимались фонтаны взрывов, но неравный поединок продолжался. Наконец, снаряд угодил в гусеницу второй фашистской машины, она завертелась на месте. Мы остались довольны своей победой! - вспоминает мой герой.

Стрельба стала стихать. Приказ лейтенанта - остановиться! Прежде чем Николай успел открыть люк, кто-то откинул его снаружи и за руку вытянул его из машины. Это был товарищ капитан, который закричал, нагнувшись к его уху:

- На первый раз хорошо получилось. Молодец, Смирнов!

Он огляделся. Пыль и дым, заволокшие всё вокруг, постепенно оседали. Повсюду - трупы, окровавленные, раздавленные. Перевёрнутые пушки, повозки, лошади... Николай не испытывал страха во время боя, поглощённый своей работой, но сейчас, при виде этой страшной картины, ему стало жутко, он почувствовал, как к горлу подступает тошнота, но мысль о том, что он - мужчина, оказалась сильнее.

Много лет прошло с тех пор, а Николай Фёдорович, как сейчас, вспоминает тот бой. После были другие бои. И он снова уверенно вёл свой танк, утюжил гитлеровские окопы, давил пулемёты, пушки врага, видел, как горят машины товарищей, плакал над могилами боевых друзей. И никто уже не сомневался в юноше-танкисте: Николай Смирнов показал себя опытным и смелым солдатом, который пользовался боевым авторитетом у однополчан.

Пари со смертью

Он прошёл огонь, воду и медные трубы. Он выжил в страшной мясорубке и кромешном аду. Он горел в танке, дважды был ранен, перенёс контузию. За плечами у него - оборона Воронежа и тяжелейшие бои на Дону, позади - битва за Москву и Харьков...

- Контузия заставила меня взглянуть на жизнь по-новому, научила ценить её по-настоящему - так, как это должно быть на самом деле. Как сейчас помню день, когда я поневоле заключил пари со смертью. Во время очередного боя после мощного удара взрывной волны я потерял сознание. Сколько минут, а может, и часов я находился в таком состоянии, с уверенностью сказать не могу, но, приходя в себя, я испытывал страшную боль во всём теле - это точно! - делится со мной собеседник.

При взрыве организм Николая Фёдоровича сильно пострадал, при этом более всего - нервная система и головной мозг. И хотя этому событию более полувека, он до сих пор вспоминает о нём с болью в голосе:

- Я с трудом дышал: кровь заливала нос, гортань, уши, рот, она сворачивалась горячими комками, не пропуская воздух. Вот и конец... Пальцами я выковыривал изо рта спёкшуюся кровь - это было так же мучительно и тяжело, как и ковырять липкую глину на передовой, прорывая бесчисленные километры траншей и окопов. А когда пришёл в себя окончательно, то уже лежал на белоснежных простынях. Тогда-то я понял: рай существует. Он был здесь, в госпитале.

В результате контузии у молодого парня пропали речь и слух. В течение месяца он читал по губам слова врачей и медсестёр, которые разводили руками и не могли дать утешительных прогнозов. Да и какие прогнозы, когда за стенами госпиталя война, нет необходимых препаратов, способных ускорить процесс восстановления?!

- На войне все равны. Не важно, откуда ты, беззвучно корчившийся от боли, по-деревенски терпеливый парень или отчаянно цепляющийся за жизнь городской мужик, - продолжал Н.Ф.Смирнов. - Я сжимал зубы так, что ещё долго потом болели скулы. Всех - "от Москвы до самых до окраин" - собрала война в этом полевом госпитале.

День, когда мой герой услышал, как медсестра моет пол, он не забудет никогда. Казалось, что это самый прекрасный звук в мире, который он ждал долгий месяц. А потом восстановилась и речь. Но до этих моментов ещё надо было дожить, пройдя через множество физических мучений, через нескончаемые нравственные страдания, когда сознание безнадёжности и безысходности будущего всё чаще и сильнее охватывало молодого человека. И снова хорошие, отзывчивые люди, его старые друзья пришли на выручку в самый тяжкий момент жизни. И каким согревающим светом должны были стать подбадривающие слова врачей и медсестёр? Как оценить их спасительную силу, чем измерить это тепло? Наверное, нет такой меры!

Флаг Победы над поверженным Берлином

- Последние дни войны... Начало мая 1945-го, - прерывисто говорил Николай Фёдорович. - Бои проходили в окружающих Рейхстаг кварталах. Каждый метр подхода к зданию был сопряжён с колоссальными трудностями. Но конец III Рейха неумолимо приближался...

Как пожар, который невозможно потушить, части Красной Армии ворвались в ненавистную столицу фашизма, чтобы водрузить над Рейхстагом знамя Победы. Первый штурм Рейхстага, второй... Попытки тщетны! По словам очевидца, в самом Рейхстаге творилось невообразимое - непонятно было, где кто находится: наши постепенно пробирались наверх, где засели оставшиеся гитлеровцы, противники в кромешном дыму временами сталкивались лоб в лоб на лестницах и в коридорах, завязывались драки и откровенный мордобой. Защитники города стояли насмерть. Многочисленные отряды ополчения рыли окопы вокруг Рейхстага и строили баррикады на улицах города. Оборона Берлина была спланирована по всем правилам, возведённые укрепления делали город неприступным.

- Знамя переставляли трижды: сначала при входе, потом на бойнице второго этажа, поочерёдно охраняя его от немцев, и в конце концов разместили на крыше, воткнув в пробитый пулей бок фигуры коня. Советское знамя над Рейхстагом! Оно придало энергии советским солдатам, не спавшим более 12 часов, а новые, внезапно появившиеся силы были направлены на очередной штурм, на этот раз окончательный! - герой моего рассказа вдруг замолчал, затем тихо сказал, - в ходе взятия города героически погибли 23 тысячи советских военнослужащих. Вы подумайте, какой волей к победе надо обладать, чтобы пожертвовать своей жизнью за несколько дней до капитуляции Германии, зная, что уже через неделю вся страна будет праздновать День Победы! Вот - истинный героизм!

Победный май - в Берлине!

- Берлин. 2 мая 1945 года. Два часа ночи - тишина. Я вышел на улицу, слышу голоса - война кончилась. Оказывается, в это время немцы прекратили сопротивление в Рейхстаге. 9 мая весть об окончании войны в самом городе разлетелась мгновенно. К утру все бойцы знали о долгожданной капитуляции во всех подробностях. Этот день был особенно оживлённым: город в буквальном смысле захлестнула волна ликования, под вечер в Берлине был праздничный салют - десятки залпов в честь окончания войны, все радовались, обнимались, плакали, танцевали. У нас тоже нашлись любители танцев, со всех сторон раздавались звуки гармони, солдаты вставали в круг, выбивали чечётку! Слово "победа" было у всех на устах. Оно произносилось с одинаковым чувством радости и гордости за нашу Родину, - вспоминает фронтовик. - Путь нашего народа к майскому дню 1945 года был крут, тернист и труден. Но лозунг ленинской партии "Наше дело правое, победа будет за нами!", прозвучавший в первый день войны, оправдался в полной мере. Титанический ратный и созидательный труд советского народа обеспечили Великую Победу. Война закончилась, а мы остались в живых. Тогда я дал себе зарок: 9 Мая будет для меня только праздничным днём, никакой работы. И этому правилу следую всю свою жизнь!

 "Честь бойца всегда со мной!"

Деревня Марково... Морозное голубое небо. Солнце щедро сыплет на землю лучи. Январь разливается над деревней белоснежным покровом, едва уловимым запахом дыма из печных труб да потрескиванием заборов. Вдали от городской суеты по-другому дышится, и сама жизнь течёт по-иному, годами устоявшемуся укладу - размеренно и спокойно.

Именно здесь в тёплое время года живёт Н.Ф.Смирнов. После войны он прошёл славный трудовой путь длиной более чем в 40 лет - работал и председателем колхоза, и трактористом, и бригадиром.

Что-то необъяснимо грустное и невидимо тонкое удерживало меня от вопросов и воспоминаний о его жизни. Но я спрашивала, а он отвечал:

- Женился раз и навсегда. Так что главный трофей той победы - это счастливо сложившаяся судьба. Вместе с супругой Марией Сергеевной мы прожили в любви и согласии почти полвека, вырастили трёх дочерей: Галину, Аллу и Людмилу, которые подарили нам четырёх внуков, а те, в свою очередь, двух правнуков. Я - богатый дед!

Грамоты и похвальные листы за многолетний труд он бережно хранит в своём семейном архиве. И где-то в дальнем шкафу его уютной квартиры лежит то, что до боли дорого и о чём он говорит с особым трепетом - это аккуратно сложенные ордена, медали и пожелтевшие от времени фронтовые снимки. Орден Красной Звезды, орден Отечественной войны I и II степени, медали "За освобождение Варшавы", "За освобождение Белоруссии", "За взятие Берлина" - это память о пройденном боевом пути, который волею судьбы пришлось преодолеть до самого конца тогда ещё совсем юному парню из деревни Высока.

На вопрос, за что он получил награды, Николай Фёдорович улыбнулся и ответил:

- Думал, что воюю, как все, а оказалось, что геройски.

Скромничает, это точно, отметила я про себя, но настаивать не стала. 23 января мой собеседник отметил свой 93-й день рождения. Его можно слушать часами. Но ко времени он относится бережно, разделяя его между отдыхом, рыбалкой, беседами с родными и чтением. Удивительно стойко, смиренно принимает и реалии сегодняшней жизни, и её ценности, ни на йоту не меняя своих убеждений и не "поступаясь своими коммунистическими принципами", всегда помня о чести бойца.

- Годы выровняли воронки от снарядов. Много раз поднимались и зацветали травы на когда-то выжженной земле. Но память о той страшной войне жива, как и всё то, что пришлось пережить нашему поколению, - тихо говорит Н.Ф.Смирнов, отводя взгляд и тем самым скрывая скупую мужскую слезу.

Это доказывают и военные снимки... Здесь раненый командир ведёт солдат в бой. На этом - советские солдаты прорываются сквозь оборону врага... Невольно думаю о каждом человеке, о его судьбе. Стараюсь представить себя на месте солдата Красной Армии, чья жизнь так круто изменилась в июне 1941 года. На месте человека, который прошёл всю войну, лишения и страхи, потерял близких и друзей. На месте героя, который четыре года сражался за всё, что ему было дорого, и дошёл до Берлина. На месте Николая Фёдоровича Смирнова, расписавшегося на стене Рейхстага. Нет, это непросто. Скорее, даже невозможно! И в том, что передо мной легенда Победы живая, сомневаться не приходится.

Марина ЭНГЕЛЬГАРДТ